Статьи о журналистике - Олег Копытов

Большая часть сегодняшней журналистики (публицистики) очень похожа на «классическую» литературную критику (эта книга – хороша, а эта плоха: причем чаще говорим о плохих). Субъективность здесь либо трудно скрыть, либо она особо и не скрывается, а иногда специально не скрывается. Эксплицированным модусом как языковым телом субъективности такие жанры весьма насыщенны.

В большой части сегодняшней журналистики еще в зачине текста задается максимальное количество модусных рамок, а затем, пока нарастает массив фактов, субъект речи еще и следит за тем, чтобы модусные направляющие не повернули куда-то в нежелательную сторону и чтобы модусный градус не остыл.

Иными словами, в современной динамичной и энергичной и содержащей оценку журналистике важнейшую роль играет модус как средство композиции. Причем он задается в зачине и/или в препозиции основному тезису. Сразу и сильно формирует перспективный вектор текстообразования.

При этом сам подбор фактов и их расположение тоже можно назвать модусно-ориентированными, а иногда прямо – «чистым модусом», то есть полем субъективного. Кроме того, в «критической журналистике», она же – горячая, энергичная, острая, и так далее, – существует целый ряд приемов, которые можно отнести к модусным. И тактических, и операционных. К первым, например, относится прием «удаления автора», когда автор разными способами, главный из которых – самый простой: как можно меньше прямо («я», «мы», «автор этих строк») обозначать самого себя, стремится как бы заявить, обозначить свою незаинтересованность ни в положительной, ни в отрицательной оценке, что они появляются «в силу такового устройства мира», которое автор как бы «просто портретирует». Но при этом же работают приемы «приближения адресата», то есть апелляции к читателю, – тоже разными способами – от самых простых типа почти разговорных «понимаете» или «чувствуете» до довольно тонких, например, обобщенно-личных и безличных конструкций в тех случаях, когда описывается предмет, который рассмотрел только автор, вряд ли читатель: Видишь Х в таком положении и чувствуешь, что… Эти приемы «приближения адресата» направлены на то, чтобы адресат как бы сам оценил предмет, который, на самом деле, уже оценил автор.

Операционных, поддерживающих композиционные векторы, приемов много, и они выражаются буквально всеми средствами языка, ведь работа в «горячем цеху» журналистики очень похожа на военные действия, а на войне все средства хороши.

Для обозначения вышеуказанных текстовых последовательностей и взаимоотношений между ними, для того, чтобы показать формы и механизмы выхода модуса на пространство текста, нами введены понятия сложных модусных перспектив и сложных модусных структур.

Один из текстообразующих механизмов модуса в том, что он способен создавать сложные модусные перспективы – это те логические, эмоциональные и выразительные линии, по которым из отдельного высказывания распространяются модусные смыслы на определенные дистанции текста, способствуя решению задачи воплощения авторских интенций: оценки предметов и явлений, достоверности или не достоверности с точки зрения того или иного источника информации, кроме того, вообще прочертание линий нескольких разных источников информации; изменения предметов и явлений во времени и пространстве, сравнения их действительных или возможных состояний; и т. д.

Следующая текстообразующая роль модуса – создание автором сложных модусных структур. Они представляют собой отношение между линиями сложных модусных перспектив. Между этими линиями возникают свои смыслы (направленности), например, между положительной оценкой предмета речи и главными группами агенсов (активных деятелей текста), которые разделяют или нет эту оценку.

В медиатексте могут работать имеющие природу поля рамки модуса – например, в первых же абзацах текста задается рамка оценки – положительной или отрицательной – предмета речи, и отдельные модусы высказываний будут в этих рамках накапливаться, усиливая иллокутивную силу всего текста, и в конечном итоге привести к перлокутивному эффекту, то есть полному принятию адресатом текста того, что эта оценка единственно правильная из возможных.

Покажем на примере статьи Сергея Казначеева, где модусные направляющие, в данном случае – отрицательной оценки, заданы уже в названии. «Прогнувшийся (Против Макаревича)» [Казначеев 2005]. Специально отметим, что статья опубликована задолго до украинских событий и высказанной позиции по ним А. Макаревича, испытавшей широкую и острую критику, то есть ни о какой конъюнктурности материала речи вести нельзя, он искренен (в чем автор данной статьи убедился и благодаря неофициальным беседам с автором статьи в «ЛГ»).

Два длинных первых абзаца статьи отмечены как отдельная главка и именно цитатой из еще одной известной песни – «Ты помнишь, как всё начиналось?..». Она, во-первых, снимает романтический пафос песни-первоисточника, во-вторых, служит прямым фазисным знаком – речь пойдет о первых шагах Актанта-объекта текста. Мы видим: в первой главке, где так важно усилить оценку, – явных усилений оценки нет (кроме, наверное, выражения «наш герой», которое в свете заголовка имеет прямое негативное, гротескное значение). Но все эксплицированные модусы – стратегические, они будут работать на весь текст, и главный из них – введение авторизации сообщений о себе самим Андреем Макаревичем: позднее в мемуарах он не раз отметит; сам он описывает показательный случай…. Разумеется, мало кто из читателей статьи Сергея Казначеева взял на себя сложнейший труд сравнить текст мемуаров Андрея Макаревича с текстом статьи, большинство поверили на слово и не исключено, что отметили «объективность» автора.

В первой главке статьи С. Казначеева мы отмечаем один из самых эффективных модусных приемов – подбор фактов. Из всего детства Андрея Макаревича, «рассказанного им самим», Сергей Казначеев выбрал то, что Андрюша (диминутив – тоже средство модуса – О.К.): …был худеньким, слабым и хилым на фоне своих сверстников. А также то, как жестоко он обходился в детском саду с котлетами (важнейший модус мы подчеркнем).

В детстве Макаревич не любил есть. Сам он описывает показательный, хотя и не очень правдоподобный случай из своего нежного возраста: оказавшись в детском саду, мальчик всячески противился тому, чем его пичкали – рыбьему жиру, макаронам, котлетам… Для борьбы со взрослым тоталитаризмом (вон когда ещё начал он своё противостояние системе!) он разработал действенное средство: когда воспитатели отворачивались, насаживал котлету на вилку и ловко зашвыривал её на шкаф, стоявший за его спиной.

Итак, эксплицирован, маркирован и имеет тотальный текстовый радиус такой модус: источник информации о себе, странном («юный метатель котлет») – сам Макаревич (названия автобиографических сочинений Макаревича автор статьи даст позже. – О.К.); эта информация не всегда правдоподобна, но это не важно в свете того, что автор статьи расскажет позже (интрига – одна из направляющих зачина. – О.К.); пока одна из главных характеристик Актанта-объекта – некая «борьба с тоталитаризмом», что это на самом деле, рассказать автору статьи важно.

Еще необходимо отметить, что довольно дозировано и по внешним признакам не грубо (статья интеллигентного человека в интеллигентной газете) с первых абзацев, но всё же в тексте будет накапливаться (мы бы в газетной, не научной, статье сказали: как свинцовая пыль в легких) модус непрямой, но в свете первоначальной негативной рамки, легко эксплицируемой негативной оценки как Актанта-объекта, так и его Коагенсов: отца, друзей отца, членов группы «Машина времени», «рокеров в дубленках» и других. Например, Отец будущего Макара – кличка Андрея Макаревича по рок-тусовке – был не абы кто, а довольно влиятельный член Союза архитекторов СССР; Архитекторы в штатском, ездившие за казённый счёт за бугор.

Иногда модусная лексика с отрицательной оценкой далеко отрицательный смысл не прячет и выглядит грубоватой, но уже ближе к середине или концу текста, когда с лагерем противника вроде бы всё ясно. Причем автор статьи активно пользуется авторизационным ключом: В 80-е годы Виктор Астафьев с возмущением писал о том, как в Красноярск на гастроли приезжают упитанные молодцы в импортных джинсах и дублёнках, а на сцену выходят в ободранных дерюжках и с верёвочками на шеях. Ну как же – гонимые!.. (разрядка наша, показывает актуализационный и авторизационный ключи. – О.К.).